Из золотых полей - Страница 58

* * *

— Я рад, что ты пришла, Ливви, — с улыбкой сказал Нэйт и в знак приветствия поднял свою чашку. Она была наполовину полна крепкого домашнего пива, которое старая Ливви принесла с собой. Остальную половину он уже выпил и был под хмельком. Мисс Мэри сидела насупившись. Они не одобряла алкогольные напитки.

Ливви тоже подняла чашку.

— Я пью за процветание мельницы Ричардсонов, — провозгласила она. — Когда ты запустишь колесо?

Нэйт спьяну расхвастался о своих планах по поводу мукомольной мельницы.

— Скоро, — заверил он и повернулся к Чесс. — Ты сможешь уложить свои вещи к завтрашнему дню? Сейчас я оседлаю лошадь и объеду всех соседей, чтобы попрощаться. Мы можем уехать хоть завтра.

Вокруг стола мисс Мэри сидело все семейство Ричардсонов. Чесс с трудом удержалась, чтобы не взглянуть на Элву.

— Завтра утром я буду готова, — сказала она.

* * *

Нэйтен соорудил навес над козлами повозки. Он ругал себя за то, что позволил Чесс работать в поле. Ему следовало помнить, что она леди. Ее надо оберегать.

А Чесс была счастлива, что уезжает в их новый дом, навстречу будущему. Прощай, одиночество и каторжный труд. И табак, пачкающий все, что к нему прикасается.

Но больше всего ей хотелось покинуть тот уголок их с Нэйтеном комнаты, где она собиралась поставить колыбель, и избавиться от обманчивого ощущения довольства и умиротворенности, которое подчас охватывало ее, когда она забывала, что драгоценной жизни, растущей в ее чреве, больше нет.

Ребенок, которого она потеряла, был для нее так же реален, как если бы она доносила его до срока, родила и держала на руках. Она неутешно горевала о том, что так и не сбылось, и временами ее охватывал страх: она боялась, что больше не выдержит, не сможет продолжать притворяться и пяти минут, будто она уже оправилась после своей утраты.

Фрэнк. Теперь она жалела, что дала сыну имя своего отца, потому что это имя воскресило в ее душе страшные воспоминания о его смерти и боль от того, что он ее покинул, боль, так и не утихшую за все эти годы.

Она никогда, никогда не сделает больно своему ребенку. Чесс дважды в день пила детскую смесь, которую ей прописала Ливви. Она станет здоровой и крепкой и даст своему следующему ребенку силу и здоровье, которые понадобятся ему, чтобы выжить.

Она думала о будущем. И спешила навстречу ему.

Но из-за многолетней привычки к ответственности за все совесть ее была неспокойна. Она еще никогда не бросала начатого дела на полдороге.

— Что же теперь будет с Джошем, Элвой и всеми остальными? — спросила она Нэйтена.

Тот рассмеялся.

— О, тут все ясно, — сказал он. — Джош просто-напросто вернется к тому, что они делали раньше, и будет очень доволен. Работу на «фабрике» забросят, и весь табак пойдет на аукцион. И четверть рассады, как и прежде, станут поедать мухи.

И Нэйт показал большим пальцем через плечо, туда, где в кузове повозки стоял ящик с моделью машины Огастеса Стэндиша. Ящик был обернут многими ярдами миткаля. Джош все равно не станет больше натягивать его над участком для рассады, вот он и забрал его с собой.

Чесс незачем беспокоиться. Джош — отличный фермер, всегда таким был. На табачных аукционах семья Ричардсонов получит уйму денег, так что им будет на что жить. К тому же он переписал на Джоша свою половину фермы.

И вообще только чокнутый захочет ишачить на табачном поле вплоть до конца уборки урожая. После того, как закончится вершкование, на стебле, возле каждого листа, начнут расти волчки — толстые боковые усы. Их тоже надо будет прищипывать вручную. Но они сразу же отрастают опять, и их надо удалять снова, и снова, и снова. И чем дальше, тем больше на листьях будет рогатых гусениц.

— Я их ненавижу!

Нэйт ухмыльнулся:

— Уверен, что ты давила их ногой, а не распарывала им брюхо ногтем.

Чесс призналась, что так оно и было.

— Когда я был мальчишкой, мы отдирали их от листьев, а потом откусывали им головы. Если ты мог расправляться с ними таким способом, это доказывало, что ты настоящий мужчина.

Чесс застонала. От одной только мысли об этом ей сделалось дурно. Но ненадолго. Есть достаточно приятных вещей, о которых она может подумать. Мельница, сигаретная машина и, главное, Дерхэм — настоящий город, где много людей и вовсю кипит жизнь. Там есть почта, и от мельницы до нее будет всего пять миль по хорошей дороге. С опозданием в несколько недель Чесс написала письмо Огастесу Стэндишу. Она отправит его из Дерхэма.

Ей хотелось поскорее доехать туда.

* * *

На дорогу ушло четыре дня. По пути они услышали, что убийца застрелил президента Гарфильда. В самом начале первого года его президентского срока.

— Ну и что, — сказал Нэйт, — ведь это произошло далеко: в Вашингтоне, округ Колумбия. На нашей жизни это никак не скажется. Убийца рассчитывал получить место на государственной службе, но не получил. Лично я считаю, что те, кто выпрашивает подачки, не имеют права стрелять, это их самих надо отстреливать.

Глава 18

— Ох, Чесс, до чего же я рад тебя видеть, лопни к чертям мои глаза! Добро пожаловать в нашу дыру — так я называю эту проклятую чертову мельницу, на которой этот дьявол, твой муж, заставил меня чертоломить, пока я чуть не отдал Богу душу.

Джим Монро помог Чесс сойти с повозки. Он был с нею так бережен, словно она была из хрупкого фарфора: он знал, что недавно она пережила выкидыш.

Чесс держала его руку, не отпуская. Она была искренне рада увидеть его знакомое, улыбающееся лицо и хотела, чтобы он об этом знал.